Текст: Ольга Жердева

«Панночка»: Все бабы — ведьмы!

 

— Кончились чудеса на свете, товарищи вы мои хорошие… ​ Хоть до самого Киева пройди пешком через все наши степи и леса, а ни одного чуда пo дороге ты не встретишь.

— Это ты, Явтух, «Панночку» в Краснодарском краевом театре драмы не видел!

(из неопубликованного вовремя)

 

Ну что, селяне, кто тут хочет больших и чистых чудес? И пусть Явтух доказывает, что перевелись чудеса в мире, и пусть заезжий бурсак из Киева уверяет, что всё на свете можно объяснить научно, а чудеса всё-таки есть! Чтобы в этом убедиться, достаточно взять билеты на спектакль «Панночка» в Краснодарском академическом театре драмы.

Постановка Александра Огарёва по одноимённой пьесе Нины Садур переносит зрителя в украинскую глубинку, на хутор, где казакам (Александр Крюков, Анатолий Горгуль, Алексей Сухоручко) живётся сытно и беззаботно, где главная новость дня — сбежавшие из панского хлева толстые свиньи, а горилка под галушки так и льётся. Казаки ведут научные разговоры, а помощница поварихи, хорошенькая Хвеська (Виктория Лукина), только и успевает подавать на стол угощение, да отбиваться от «учёных», жаждущих проверить, есть ли у неё, как у всякой ведьмы, хвостик.

И в этот благодатный край заносит столичного парня, философа Хому Брута (Михаил Дубовский).

Казалось бы, вот-вот раздастся родное и знакомое с детства «Поднимите мне веки!», но нет, классическая история Гоголя о неуправляемой нечисти в прочтении Садур и Огарёва заиграла совсем иначе.

В общем-то, заподозрить неладное можно было уже с первого эпизода, когда детский голос за кадром принялся рассказывать страшилку про чёрный-чёрный дом. Это как-то сбивает настрой на ужастик с ограничением по возрасту 16+ и напоминает о летних ночных посиделках у костра за городскими легендами. Да и день первый, когда казаки и Хвеська радостно уничтожают панские припасы и болтают о чудесах, продолжает убаюкивать бдительность зрителя. Ну право же, какие могут быть ведьмы и чертовщина, когда так ярко светит солнце, а из котелка с галушками поднимается ароматный пар?

Так и стиляга Хома Брут в солнечных очках и сапогах «Саламандер» отказывается верить в страшное, пока не сталкивается с оборотной стороной славного хутора.

Сразу скажу, что «Панночка» Огарёва отличается от пьесы Нины Садур почти так же сильно, как сама пьеса от «Вия» Гоголя. Оба они обошлись без Вия с его неподъёмными веками, но в спектакле и без него не скучно: Огарёв ввёл в сюжет достаточное количество разнообразных ночных персонажей, пугающих, но и чертовски привлекательных. Тут нелишним будет вспомнить первичное значение слова «прелесть» — «обман, совращение». Нечисть у Огарёва именно прелестна — три грациозные и кокетливые ведьмы-панночки (Евгения Белова, Елизавета Велиган, Злата Соколова), шокирующе эротичные ведьмаки (Роман Бурдеев, Алексей Мосолов) — стоит ли удивляться тому, что у философа не получилось «не смотреть»? Да и у кого бы получилось?

Если уж мы заговорили о этимологии, нельзя обойти вниманием и само слово «ведьма», ведь в спектакле режиссёр сумел вложить в образ панночки всю суть «невидимых и свободных». Кстати, не обошлось без аллюзии и на «ночных ведьм» — прекрасная верховная ведьма Тамара Родькина в образе лётчицы. Но вернёмся к нечисти.

Предлагаю опустить очевидную трактовку «колдовство, знание» (древнерусский) и перейти сразу к самому интересному! Если для кого-то осталось загадкой, зачем панночка, как банальный вампир, пьёт кровь (и при этом не боится колбас с чесноком), то в кашубском языке «ведьма» происходит от слов «упырь, вампир», так что всё логично. Но и это не главное.

Итак, в украинском (а действие, напоминаю, происходит именно там) «вiдьма» — «ведьма; ночная бабочка». Образ бабочки на сцене неотделим от явлений нечисти: это и мотыльки на губах панночек днём, и огромные крылья за спиной Елизаветы Велиган во вторую ночь, присутствует бабочка и в танце одного из ведьмаков, Алексея Мосолова.

Кстати, бабочка — один из символов человеческой души, и такая неразрывная связь нечисти и бабочек может говорить как о том, что каждая ведьма, по сути, душелов, так и о том, что некоторые души и ловить не надо — сами летят, как на огонь. Такая метафоричность и игра в ассоциации придаёт «Панночке» особое очарование. Поймали Хому или он сам с готовностью шагнул во мрак, не устояв перед чарами трёх прелестных ведьм?

Кстати, а почему панночек трое? В пьесе Садур, к слову, ведьма одна, у Гоголя — тоже. Можно предположить, что панская дочка не просто ведьма, но и шизофреник с расщеплением личности, или что у Хомысперепугу троилось в глазах, но нет: три панночки — это аллюзия на трёх ведьм в «Макбете». Снова игра в ассоциации, интертекст и… да-да, те самые чудеса, в которые упорно не верит казак Явтух (Анатолий Горгуль).

Кроме того, «Панночка» очень легко и забавно пародирует известные кинообразы: уже упомянутые мотыльки на губах напоминают постер к «Молчинию ягнят», оттуда же пришли в спектакль и светящиеся в темноте очки, сок «Злой» в последнюю ночь — отсылка к «Дневному Дозору»… Ловить такие режиссёрские «пасхалки» — отдельное удовольствие, так что не буду перечислять все, остальные найдёте сами. Кстати, спектакль и не скрывает этой пародийной «киношности» — одна из историй Явтухасопровожается раздачей 3D-очков и попкорна, а также типичной для каждого кинотеатра сценой «Да дайте спокойно посмотреть!».

Спектакль очень контрастный и двойственный: беззаботные солнечные дни, полные веселья и юмора, и мистические, пугающие ночи у гроба панночки. За «день» и зритель, и несчастный Хома Брут упевают расслабиться и выбросить из головы все ночные ужасы, чтобы с «заходом солнца» снова ощутить колкий холодок на спине и тянущий жилы страх пополам с восторгом. Здесь круг — слабая защита от сил зла, и в любой момент может обернуться клеткой, здесь ведьмы кровожадны, но когда им «пальчик больно!», хочется пожалеть и принести зелёнку… Странный, завораживающий и ни на что не похожий. Хотите больших и чистых чудес? «Панночка» в Драмтеатре ждёт вас.