Старовойтова Алина.

«Гроза» в Молодежном театре.

Тихо шумит листва.
Ночь. Будет опять гроза (с.)

Сотни различных спектаклей, художественные фильмы, и долгие, подробные анализы каждого монолога на уроках литературы в школе. Всё это привело к тому, что к истории про Катерину в наши дни уже совершенно невозможно относиться серьёзно. От самого названия «Гроза» жутко пахнет нафталином, поэтому нам гораздо интереснее слушать забавные истории о различных спектаклях по этому произведению, чем снова перечитывать его.

Однако одного взгляда на темную и бесконечно атмосферную афишу перед входом в Молодежный театр хватило, чтобы вновь проникнуться любопытством.

Даниилу Безносову удалось уйти от привычных лубочных картинок про российское купечество. Его «Гроза» по атмосфере ближе к триллеру. Потрясающее пространство с серыми полуутопленными мостками, старой лодкой на ржавой цепи и черной водой (художник-постановщик: Настя Васильева); настоящая гроза, разыгравшаяся в конце; напряженная, давящая музыка (композитор: Артём Тульчинский), и, как кульминация, явление дикой Барыни, кличущей беду (Людмила Дорошева) нагнетают атмосферу ужаса перед грозой и вызывают очень нехорошие предчувствия, особенно у тех, кто точно знает, чем кончится эта история.

Создавая этот спектакль, Даниил Безносов очень бережно отнесся к оригинальному тексту, сохранив его почти в полном объеме. Однако правильно расставленные акценты и потрясающая, наполненная символами сценография не дают безносовской «Грозе» стать пресной и затянутой.

Одним из наиболее запоминающихся ходов для меня стала трансформация одежды Катерины (Полина Шипулина): скромное, серое и неприметное платьице в первых сценах, как отражение покорности судьбе; белая, легкая, развевающаяся сорочка, которая так хорошо сочетается с белым плащом Бориса (Алексей Замко), — символ мечты, свободы, полёта; и алое платье, которое уже больше похоже на одежды дикой Барыни, как отсвет той грозы, которая разрывает душу главной героини.

Замечательным ходом стало также то, что все «побочные» конфликты, которые в пьесе воспринимались, как фон для страданий Катерины, в данной постановке максимально обострились. Поэтому сцена с уничтожением чертежа громоотвода Савёлом Прокофьичем Диким (Анатолий Дробязко) и сначала робкими, а потом — истеричными попытками Кулигина (Дмитрий Морщаков) восстановить размокшие обрывки и доказать всем, что природы не стоит бояться, вызывает едва ли не больше эмоций, чем, например, монолог Катерины.

В спектакле совсем нет массовки, поэтому каждому персонажу пришлось стать буквально квинтэссенцией того или иного характера, но вместе с этим сохранить свой собственный. От этого каждый герой запомнился. Ни один не казался второстепенным, или малозначимым. Даже у безымянных жителей города (Никита Петров и Евгений Парафилов) было свое, ни на кого не похожее лицо, своя линия поведения. У каждого свои тайны, свои «грешки». Все они здесь — звенья одной цепи. Неспроста в финале, они окружают тело Катерины плотным кольцом, замыкая круг и, может, сами того не желая, но растворяют-таки этот «луч света».